Я тыщу планов отложу На завтра. Ничего не поздно. Мой гроб ещё шумит в лесу. Он — дерево, Он нянчит гнезда. © Франтишек Грубин
Ни в посмертии, ни в досмертии,
Ни в ночи, ни с приходом дня,
Никогда, ни за что не жалейте,
Не жалейте, прошу, меня!
Жгут отметины… Только нет вины
Кроме той, что стоит за мной…
А слова, как и прежде – ветрены,
Не в крови – окрашены хной…
Ни в безмолвии пустозвония,
Ни в крикливости новизны
Лихорадочно-злой агонии
Постаревшей слепой весны
Не жалейте меня! Недокрадено…
Человеческий тлен – усталость…
Нет на свете страшней проклятия,
Чем продажная ведьма-жалость!
Бьётся в душу сквозняк-неведенье,
Бьётся в уши сквознячный шум…
Никогда… никогда не жалейте меня!
Даже если я попрошу…
Ни в ночи, ни с приходом дня,
Никогда, ни за что не жалейте,
Не жалейте, прошу, меня!
Жгут отметины… Только нет вины
Кроме той, что стоит за мной…
А слова, как и прежде – ветрены,
Не в крови – окрашены хной…
Ни в безмолвии пустозвония,
Ни в крикливости новизны
Лихорадочно-злой агонии
Постаревшей слепой весны
Не жалейте меня! Недокрадено…
Человеческий тлен – усталость…
Нет на свете страшней проклятия,
Чем продажная ведьма-жалость!
Бьётся в душу сквозняк-неведенье,
Бьётся в уши сквознячный шум…
Никогда… никогда не жалейте меня!
Даже если я попрошу…